Смотреть на мир через призму постоянно меняющегося Закона о банкротстве – это, наверное, уже проф.заболевание. Вот и у меня возникло неотступное желание порассуждать о будущем после очередных изменений в наше родное банкротное законодательство.

           Я имею ввиду конечно же недавно принятый и уже опубликованный ФЗ №266-ФЗ от 29.07.2017г. И вступление его в силу по тем статьям, о которых далее пойдёт речь, думаю, коснётся много и многих.

А что, собственно, произошло? В общем-то, ничего особенного. Просто наш законодатель последовательно ужесточает ответственность хозяйствующих субъектов за недобросовестное поведение, перекладывая эту самую ответственность с юридического лица-должника на его собственников и руководителей. Закон трансформируется в сторону дополнительного обеспечения прав кредиторов, предоставляя им всё больше полномочий в рамках процедур банкротства.

Вот уже на протяжении нескольких лет идёт планомерный процесс «завинчивания гаек» по всем направлениям. В первую очередь я конечно же имею ввиду ужесточение налогового администрирования и персонализацию ответственности управленцев компаний. «Одноходовки» с фирмами-однодневками по самостоятельному регулированию собственного налогового бремени по НДС и прочим налогам и сборам уже не работают. Всех зиц-председателей аккуратно переписывают и включают в дисквалификационный реестр. И яркий показатель успешности проводимой гос.органами политики в этой области – рост стоимости «обналички».

Изменения в ст.45 НК РФ и сложившая судебная практика позволили взыскивать долги предприятий-банкротов с их организаций-клонов, создаваемых для целей ведения бизнеса «с чистого листа» без оплаты «прошлого» налогового бремени. Как результат – рост собираемости налогов. В 2016г. к предыдущему году собираемость возросла на 6-9% по разным видам налогов. Акцизы по понятным причинам не в счёт. Собираемость по ним возросла почти на 30% из-за увеличения ставок и расширения товарной подакцизной базы.

Собираемость налогов в целом за прошедшие месяцы 2017 года ещё более впечатляет. По итогам первого квартала, основными донорами бюджета, по словам Мишустина, стали налог на прибыль (рост на 33%), НДС (плюс 17%), НДФЛ (плюс 7%), а также акцизы (плюс 34%, в том числе на алкоголь – на 42%). По-видимому, ситуация с поступлениями в консолидированный бюджет не сильно ухудшится к концу года. Конечно же, скептики могут сказать, что рост собираемости был вызван банальной инфляцией. Но буду вынужден не согласиться, т.к. резкий скачёк цен был характерен для 2015 года, но не для 2016-2017гг.

От налоговых органов не отстаёт и Мегарегулятор (Центробанк). Своими методическими рекомендациями от 21.07.2017г. за №18МР ЦБР увеличил показатель уровеня налоговой нагрузки для предприятий, не являющихся «однодневками», до не менее 0,9% от оборота по расчетным счетам за налоговый период. Понятно, что если банки расчетным путём установят меньший уровень налоговых выплат с открытых у них расчетных счетов, организация автоматически попадёт в списки неблагонадёжных со всеми вытекающими из этого факта негативными последствиями.

Ещё одним знаковым моментом является передача с 2017 года администрирования страховых взносов во внебюджетные фонды налоговым органам с одновременным приравниванием недоимки по таким взносам к недоимке по налоговым платежам. Я имею ввиду в первую очередь конечно же включение недоимки по страховым взносам в расчет суммы для возбуждения уголовных дел по ст.199 УК РФ. Ранее они в таких расчетах не учитывались.

Оставим в покое собираемость налогов. Эта тема для отдельной дискуссии. Проблема для хозяйствующих субъектов заключается в том, что вместе с улучшением качества государственного налогового администрирования мы, скорее всего, получим со временем рост недоимки. Почему я так думаю? Потому что основная масса малых и средних предприятий была фактически рентабельна исключительно из-за того, что регулировала уровень налоговых платежей и платежей по зарплатным налогам, используя серые схемы с фирмами-однодневками.

Сейчас же этот источник рентабельности сводится на нет. Логично было бы предположить, что предприятия с уровнем рентабельности в 30-40%, которые «баловались» с НДС и прочими налогами и сборами, будут поставлены в сложные условия. Как следствие – рост недоимки и иной кредиторской задолженности.

Ранее проблема недоимки, возникавшей в качестве доначисления после выездных налоговых проверок, да и вообще проблема «прощения» любых долгов, решалась через реорганизационные схемы или процедуру банкротства должника-юридического лица. Никто из участников, руководителей должника не нёс ответственности за свои действия. Кредиторы оставались ни с чем.

Начиная с 2012-2013 гг. ситуация начала постепенно меняться через применение субсидиарной ответственности к контролирующим должника лицам. Статья 10 Закона о банкротстве про ответственность собственников и руководителей была изложена достаточно пространно. Поэтому вся практика формировалась на уровне «внутреннего убеждения судьи». Убеждения, конечно же, в том, что наглости «товарищей», порождённой безнаказанностью, пора положить конец. Неопределенность в правоприменении породила отсутствие единообразия в привлечении, как правило, руководителей должников к субсидиарной ответственности. Размытые формулировки Закона не позволяли кредиторам надлежащим образом осуществить взыскание долгов с нерадивого собственника или руководителя. А если суд и выносил решение о привлечении к ответственности, к моменту возбуждения исполнительного производства человек был уже «пуст». Цели правосудия через привлечение ответственных лиц к «субсидиарке» не достигались.

В октябре 2015 года вступил в силу Закон о банкротстве физических лиц. Кредиторы получили инструмент для более эффективного взыскания задолженности с руководителей фирм-должников. Теперь после привлечения руководителя к «субсидиарке» при наличии соответствующих доказательств можно было вернуть имущество физического лица, выбывшее из его владения в течение трёх лет до даты принятия заявления о его банкротстве. А чтобы не дарить надежду недобросовестным неплательщикам на лёгкое избавление от долгов, Законодатель напрямую запретил списывать субсидиарные долги через процедуру банкротства физического лица (п.6 ст.213.28 Закона о банкротстве).

Руководители должников-банкротов, допустившие начисление штрафов и пеней по налогам и сборам, стали привлекаться к имущественной ответственности как лица, допустившие убытки для юридического лица (см., например, определение Арбитражного суда Новосибирской области от 27.12.2016г. по делу №А45-23837/2015). Обязательства физических лиц по убыткам, причинённым юридическим лицам, как и субсидиарная ответственность, не подлежат списанию при завершении дела о банкротстве физического лица (та же норма).

Закон о внесении изменений в законодательство о банкротстве и другие акты за №266-ФЗ от 29.07.2017г., вступающий в силу по истечении 90 дней с момента его опубликования (т.е. 29 октября 2017г.) стал логическим продолжением тенденции на персонализацию и ужесточение ответственности за недобросовестное поведение. Законодателями достаточно оперативно (надо отдать им должное) была обобщена сложившаяся судебная практика по привлечению руководителей и собственников хозяйствующих субъектов к имущественной ответственности в делах о банкротстве и в налоговых спорах.

Теперь в Законе о банкротстве есть отдельная глава (!), посвященная привлечению к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Применена совершенно иная, нежели чем ранее, концепция ответственности руководящих органов должника за банкротство вверенного ему предприятия.

Остановимся на основных моментах нововведений.

1.     Расширено и конкретизировано само понятие контролирующих должника лиц, которые могут быть привлечены к имущественной ответственности по долгам своих предприятий-банкротов. Арбитражному суду, ведущему дело о банкротстве, дано право самостоятельно, исходя из существа правоотношений, определять в качестве контролирующих должника лиц любых субъектов, хотя бы они формально и не относились к органам управления должника. Закон включил в круг контролирующих лиц и финансовых директоров и главных бухгалтеров компаний (п.4 ст.61.11 ЗоБ);

2.     Презюмируется виновность органов управления за банкротство предприятия и непогашение задолженности, включенной в реестр требований кредиторов должника;

3.     Заявление о привлечении органов управления в субсидиарной ответственности или взысканию с них убытков может быть подано всеми основными участниками дела о банкротстве, т.е. арбитражным управляющим, конкурсными кредиторами, представителем работников должника, работниками или бывшими работники должника, перед которыми у должника имеется задолженность, уполномоченными органами;

4.     Привлечь к ответственности руководство предприятия-банкрота будет возможно за:

- несвоевременную подачу заявления о банкротстве в суд при наличии признаков несостоятельности;

- за уничтожение бухгалтерской, договорной и финансовой документации;

- за искажение сведений в бухгалтерской и финансовой документации;

- за пропуски сроков исковой давности в отношении исков о недействительности подозрительных сделок и взыскания дебиторской задолженности;

- за включение в реестр требований кредиторов необоснованной кредиторской задолженности;

- за обязательства перед бюджетом, возникшие в ходе налоговых проверок;

- за любые действия (бездействие), которые арбитражный суд признает недобросовестным поведением, повлекшим за собой вред имущественным правам кредиторов.

5.     Привлечение органов управления к субсидиарной ответственности или взысканию с них убытков возможно вне рамок дела о банкротстве (после завершения или прекращения дела о банкротстве);

6.     Существенно увеличен срок исковой давности для привлечения контролирующих лиц, допустивших банкротство предприятия, к субсидиарной ответственности: не позднее трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) и не позднее десяти лет со дня, когда имели место действия и (или) бездействие, являющиеся основанием для привлечения к ответственности. В случае пропуска срока на подачу заявления по уважительной причине он может быть восстановлен арбитражным судом, если не истекло два года с момента окончания срока, указанного выше (п.5 ст.61.14 ЗоБ);

7.     Кредиторы, приняв соответствующее решение, могут:

- взыскивать сколь угодно долго субсидиарный долг;

- продать субсидиарный долг в рамках процедуры банкротства юридического лица;

- поделить взысканный субсидиарный долг пропорционально суммам кредиторской задолженности, числящейся в реестре требований кредиторов, и продолжать самостоятельное взыскание задолженности вне рамок дела о банкротстве, в т.ч. путём объявления руководителя или собственников должника банкротами.

            Уверенности в том, что органы управления, допустившие банкротство своих предприятий, не оставят в покое, пока те не рассчитаются с кредиторами, добавляет ещё одна новелла. Законодатель напрямую заинтересовал арбитражного управляющего, который ведет дело о банкротстве, взыскать убытки или субсидиарные долги, предоставив ему право на получение 30% (!) от взысканных сумм (п.3.1. ст.20.6 ЗоБ). За такой бакшиш эти специально обученные волки могут добиться много. Причем право взыскания этого тридцатипроцентного вознаграждения предоставлено арбитражному управляющему как из средств должника, так и из средств получившего соответствующее возмещение кредитора.

            А теперь, собственно, можно и порассуждать о будущем простого российского руководителя и бизнесмена. Безусловно, с точки зрения макроэкономики все перечисленные новшества должны положительно сказаться на дисциплине хозяйственного оборота. Недобросовестный люд будет постепенно вымываться из бизнеса. Как долго система будет отчищаться? Сказать сложно. Тем более, что петля на шее недобросовестных хозяйственников только затягивается, но ещё может давать слабину.

            С определенной долей уверенности можно утверждать следующее:

1.     Профессия руководителя высшего звена будет становиться всё опаснее и опаснее. Степень ответственности за принимаемые решения будет только возрастать;

2.     Надеюсь, что уровень профессионализма в сфере управления будет только возрастать;

3.     Персонализация ответственности должна привести к снижению уровня недобросовестного поведения в хозяйственном обороте;

4.     Эффективность конкурсных процедур должна возрасти.

Чего ещё, по моему мнению, следует ожидать в будущем в законодательной сфере. Полагаю, что логичным продолжением взятого курса было бы ужесточение процедуры взыскания долгов в рамках исполнительных производств и более существенное поражение в правах граждан, имеющих непогашенные долги. Как показывает практика, многие физические лица, объявляющие себя банкротами, слишком просто и легко отделываются от долгов. А действующее законодательство о банкротстве и об исполнительном производстве не содержит каких-то норм, серьёзно поражающее в правах граждан-банкротов. Не исключено, что в недалёком будущем мы увидим ужесточение позиции Законодателя в отношении граждан-банкротов, имеющих субсидиарные обязательства перед добросовестными кредиторами.

Руководители и собственники предприятий, будьте внимательны и бдительны, - ваша ответственность за принимаемые вами решения будет только возрастать. И однажды цена ошибки может стать непомерной.